Русский музей
Дополненная реальность

Аннотация

Борис Петрович Шереметев (1652–1719) — государственный деятель, полководец, дипломат. Участвовал в первом Азовском походе. В 1682 — пожалован в бояре. Ближайший сподвижник Петра Великого; участник всех важнейших сражений Северной войны (Дерпт, Нарва, Полтава, Рига). С 1701 — генерал-фельдмаршал. Первый российский граф (1706). Петр I называл Шереметева своим Тюреном и высоко ценил за бескорыстие. Датирован по данным технологического исследования. Идентифицирован Б. А. Косолаповым. Слева в верхней части портрета — современный живописи герб рода Шереметевых (Гербовед. С. 7–9). Вокруг герба — литеры: «Б», «П», «Ш», «Б» (Борис Петрович Шереметев Боярин). Кроме того, с этого портрета была исполнена гравюра Л. Тарасевича, которой открывался панегирик на польском языке, поднесенный Шереметеву в 1695 по случаю взятия им четырех турецких крепостей. Автор этого панегирика Петр Терлецкий состоял при дворе Б. П. Шереметева. В последней четверти XIX века полный экземпляр панегирика хранился у праправнука фельдмаршала графа С. Д. Шереметева, по утверждению которого живописный извод, послуживший оригиналом для гравюры, находился в их родовом белгородском поместье Борисовке. Не исключено, что именно он и хранится ныне в ГРМ (Селищев. С. 83–103; Шереметев. С. 200). Д. А. Ровинский ошибочно считал гравюру Л. Тарасевича изображением И. С. Мазепы, полагая что «…Шереметев только в 1697 году, после путешествия заграницу явился к Петру в иностранном кафтане <…> причем сбрил себе усы и бороду» (Словарь русских граверов. Стлб. 984–985). Действительно, Б. П. Шереметев переоделся в европейское платье во время своей дипломатической миссии 1697–1699. Однако нет оснований утверждать, что до этого он непременно носил бороду. Написан в традициях польско-украинского портрета XVII века. Б. П. Шереметева многое связывало с Украиной: отец его был киевским воеводой и многие годы жил в Киеве. Некоторые историки полагают, что он учился в Киевском братском училище. Неудивительно, что у фельдмаршала на всю жизнь «сохранилось какое-то особое влечение к Киеву». Под старость он собирался поселиться там навсегда, а в духовном завещании просил, чтобы его похоронили в Киево-Печерской лавре.